Одуванчик
(Посвящается всем ветеранам Великой Отечественной войны)Когда-то, давным-давно, в ужасно далеком детстве, Ивану рассказывали сказки об удивительном мире, что прячется в глубокой синеве неба, среди облаков, похожих на овечек, которые мирно пасутся там, где нет ни зла, ни горя, ни боли.
Небеса... Запрокинув голову, Иван разглядывал облака, улыбаясь светло и растроганно. Его пальцы очень привычно сворачивали самокрутку, а глаза словно прикипели к чистому небу. Еще вчера оно было загромождено тучами, измазано жирным дымом пожаров и стонало от тысяч душ, что уносились в него с грешной земли города под именем Сталинград.
- Что ты там нашел? – проворчал старшина Мищук, мельком взглянув в том же направлении.
Иван сунул в рот самокрутку, ответил мирно и просто:
- Небо.
- Верующий, что ли? – усмехнулся Мищук, аккуратно разглаживая длинные вислые свои усы, за которые подчиненными прозван был "старшиной Тараканычем".
- Да, нет, что вы! Просто оно красиво. Неужели в жизни нет того, что просто достойно восхищения?
- Все б тебе в небо пялиться! – рыкнул старшина. – Лучше бы за фрицами приглядывал. Когда пристрелят, тогда можешь хоть бесконечно небесами восхищаться, а пока жив – марш за мной! Остальных это, между прочим, тоже касается!
Поправив скатку, Иван поплелся за старшиной по улице, сплошь заваленной битым камнем, кусками штукатурки и обломками черепицы. Взгляд его уже равнодушно скользил по телам убитых, пробегал мимо отвратительно воняющих пятен крови. Он и его товарищи уже притерпелись к страшным картинам войны, сейчас их мысли были заняты совершенно другим: противника, что рвался к Волге, допустить к ней было нельзя. Никак нельзя.
Вокруг царила тишина, всепоглощающая тишина, какая может быть лишь между двумя бомбежками...
- Воздух!
И тишина разлетелась тысячей осколков. Громыхнул взрыв, и огромное здание, что зияло пустыми глазницами выбитых окон, осело, превратившись в гору мусора, извергающего облако пыли. Ивану показалось на миг, что какое-то злое летучее чудовище раздавило и разрушило дом играючи... Над городом повис оглушающий звук, похожий на агрессивное жужжание роя невообразимо огромных ос, идущих в атаку.
Но город ответил гулом и грохотом: сила столкнулась с силой, мощь и ненависть нашли здесь равных себе противников. Кто напал – встретил отпор. Пришедший со злом получил его обратно в удвоенной мере. Русские солдаты рассыпались по руинам, встречая воздушные штурмовики ожесточенным винтовочным огнем. И только Иван стоял посреди улицы, захваченный раскрывшимся перед ним эпическим противостоянием.
- Осторожно, дурень! – заорал старшина.
В следующую секунду незримая длань ухватила Ивана и со всего маху влепила его в кирпичную стену, изуродованную пулеметными очередями. Взрыва Иван не слышал: ему, казалось, накинули на голову толстое одеяло, которое отрезало от него мир живых людей...
Перед глазами все расплывалось, Иван озирался по сторонам и тряс головой, чувствуя, что тело его холодеет, а сердце вот-вот остановится. Происходящее он видел так, словно все происходит в неимоверной дали. И оттуда – из глубокого далека – появились поочередно люди, вооруженные автоматами, бронемашина, а напоследок что-то определенно похожее на танк, разворачивающий свое тупое рыло и выцеливающий его, Ивана.
Длинный ствол выплюнул в Ивана маленькое, игрушечное облачко огня, по онемевшему телу солдата больно заплясали мелкие осколки камня, а приклад его винтовки, валяющейся совсем рядом, к земле пригвоздило куском арматуры. Иван уронил голову на камни брусчатки, покрытой тонким слоем всевозможного мусора войны, он чувствовал, что по щеке его течет кровь.
Вокруг него бушевало отчаянное сражение, защитники города стреляли, кричали, стонали, молили о помощи, проклинали. А он просто лежал и смотрел. Во все глаза смотрел на крошечный одуванчик, что пробился сквозь камень и своим нежным побегом отжал осколок металла, преграждавший ему путь к Солнцу. Хрупкий, зеленый, еще без желтой своей головки, что превратится потом в большой пушистый шар. Как он уцелел здесь – крошечный кусочек Жизни в самом страшном месте Земли, где старуха-смерть правит свой бал, срезая косой тысячи жизней?!
Иван медленно, неуверенно улыбнулся, чувствуя, как трескается кожа на пересохших губах. Он протянул руку и осторожно отодвинул в сторону пласт штукатурки, перекрывающий отважному малышу свет Солнца. Тот, кто теряется, понял он, тот умирает; кто борется и верит в мечту – тот обязательно дождется ее осуществления.
- Ничего, мы еще повоюем! – пообещал он себе и потянулся к винтовке.
Вокруг стелился огонь, жирным чадом и пылью небо было запачкано, закрыто, забито. Сотрясающими землю волнами накатывалась канонада, но русские отступать не хотели и не собирались: они закопались в груды обломков, отыскали удобные прикрытия и продолжали держать на месте врага, превосходящего числом и огнем.
Иван спокойно и неторопливо ловил на мушку серые фигуры, извергающие боль и смерть, и они иногда откатывались в сторону и отползали, но чаще падали и больше не двигались. Странное дело: Иван ощущал себя почти счастливым. Он помнил о синем, чистом, высоком небе и очень хотел бы его увидеть. Но сегодня это – не для него.
Он – граница. Впереди – смерть, а за спиной его – Жизнь. И он не один. С ним лично все может случиться. Все может случиться... Но все они победят. Несмотря ни на что, победят.
