Уничтоженный мир
Воды расступились, и я, мокрый и промерзший до костей, выбрался на берег. Упал. Острые камни, в обилии разбросанные на заледенелом песке, впились в щеку, причиняя боль. Но я даже не попытался избавиться от царапавшего кожу щебня, боясь забыться глубоким сном, а значит, снова стать беззащитным.
Высоко в подернутом серой дымкой небе бесчинствовал ветер. Малое количество птиц решилось сегодня на свободный полет. Лишь слабые отголоски его изредка трепали волосы холодными пальцами. Полностью выбраться на сушу не удалось, и волны, исходя пеной, лизали насквозь промокшие сапоги.
А в голове на какие-либо членораздельные звуки просто не оставалось сил, монотонно крутилась одна-единственная фраза:
- Вам никогда не найти путь к Минотавру…
Шумело взволнованное море.
Я был пуст, словно опорожненный кувшин. И сколько ни пытался, не мог отыскать потаенных истоков Силы. Последняя битва опустошила душу, разбила на не связанные друг с другом куски и раскидала по миру.
Много времени прошло, прежде чем мне удалось приподняться и отползти подальше от гибельной пучины. Тело слушалось плохо и только после долгих уговоров, совершив необходимые мне действия, облокотилось спиной на прибрежный валун.
Картина, развернувшаяся пред взором, не радовала. Редкие, в белых барашках волны исчезали у самого берега. Темная, к зиме, вода не пропускала сквозь себя ни единого лучика света. Небо, слившееся с морем на горизонте в одно целое, давило тяжелым грузом.
Внезапно посреди океана возник белесый столб света с фиолетовыми прожилками. Пришествие в простые миры богов всегда сопровождалось какими-либо эффектами. Я замер в ожидании. Хоть и предполагал, кто пришел за мной на этот раз, но боялся сдвинуться с места. Столб света приблизился, и воды разверзлись.
Меж двух стен вздыбленной и кипящей в гневе воды шла одна-единственная фигура. Я зажмурился, не веря глазам. Танака. Сестра?
В следующий миг мне потребовалось множество слов для существующих ныне проклятий, посланных небесам. Но, как и следовало ожидать, они так и не были услышаны.
Фигурка в серебристом плаще свободного покроя неумолимо приближалась, извещая о скорой моей гибели. Склонив на бок голову, я наблюдал за ее мерной поступью. А душа не отзывалась, умирая под неподъемным грузом эмоций.
Танака сделала шаг, ступая на берег. Лед, сотканный из тысяч невидимых песчинок, хрустнул под ногой. Воды сомкнулись за ее спиной и улеглись, будто и не было ничего. Тишь да гладь…
И что мог сделать я? Обессиленный, промерзший, потерявший Силу и надежду на спасение, безвольной куклой сидел на песке, следя за приближением смерти.
Когда она замерла в нескольких шагах от меня, стих ветер. Когда она заговорила, природа замерла в ожидании:
- Ты все еще надеешься выжить? – спросила Танака, а сердце мое жгучей болью расколола ветвистая молния.
Мне оставалось только ухмыльнуться.
- Твоя улыбка горька… – задумчиво произнесла она и присела на ближайший валун. – Неужели боишься?
Молчу. Не хочу ворошить былое. В сердце, разбивая надежды, ворочается стальная игла воспоминаний.
- Я не хочу убивать тебя, – говорит она, а почерневшие, готовые пролиться дождем тучи опускаются все ниже. Грозят скорой расправой.
- Какого ответа ждешь ты? – неожиданно я нашел силы на разговор. – Мольбы о прощении не будет, отец не сумеет ее услышать.
Встала. И, развернувшись лицом к бескрайнему морю, кинула в воду камень. В нем родилось движение. Поднялся холодный ветер, далекие птицы издали предсмертный крик, разбиваясь о прибрежные скалы. На горизонте родилась волна. Увенчанная белой короной пены, она приближалась к нам.
- Сумеешь ли ты защититься? Раскрой мощь Минотавра!
Я закрыл глаза. А стоит ли? Ответ известен: я сделаю все возможное для того, чтобы выжить и невредимым дойти до цели. Но чего ждет она? Почему медлит?
Исполинская волна неспешно, будто нехотя, докатилась до прибрежных скал и замерла. Застыла, ожидая ответа.
Время остановилось. Бесчисленные брызги повисли в стылом воздухе. Путаясь в тягучей пене, оцепенела на краю сотканной из воды пропасти испуганная, готовая на все чайка.
Я молчал. Лишь подтянул ближе к груди ноги, пытаясь согреться.
Снисходительный щелчок пальцев.
Спокойное синее море, от горизонта до горизонта. Желтая излучина пляжа. Непроходимая чаща вокруг.
Танака выглядит гораздо грустнее обычного. Сбившиеся, пепельного цвета волосы скрывают лицо, лишь проглядывают сквозь них потускневшие от неизбывной печали глаза. Обнимаю.
- Любимая.
Быстрое движение. Ловлю ее руку у самого виска. Отстраняюсь.
- Почему?.. – не понимаю.
- Как долго будут жить наши чувства?
Искренне смеюсь. Касаюсь губ, стискиваю ее в объятьях. Отвечаю:
- Даже воля отца не станет нам помехой!..
Тишь да гладь кругом. Печалится черное поникшее небо. Шумит взволнованное море. А я, упершись спиной в валун, стараюсь отползти подальше. Во что бы то ни стало, пытаюсь спрятаться за гранитом воспоминаний.
Холод все сильнее, все настойчивее прокладывает путь к самому сердцу.
Танака делает шаг навстречу, в глазах плещется черный омут решимости. А я чувствую, как струится в ней щедро вливаемая извне Сила, выплескиваясь через край.
- Чего ты ждешь? – кричу, а сам – в тайне, пригоршней! – зачерпываю растраченную впустую мощь.
- Решения, – голос ее тих и полон вязкой тьмы одиночества. – Твоего решения, КейРу. Не противься предначертанному. Открой путь.
- Зачем отцу понадобился Камень? – спрашиваю, понимая, что вопрос мой глуп. Но сейчас – все равно. Тяну время.
Смешок, невзрачный и такой же серый, как небеса этого мира, распростершиеся над нами.
- Имеет ли значение для тебя мой ответ? Ты столько времени играл в любовь, что я уже не могу отличить правду от лжи.
- Поверь мне…
Нахожу в себе силы, чтобы встать. Смотрю сквозь мертвую плоть мира. Холодный ветер пронзает сердце, лижет душу шершавым языком страданий.
Потусторонний двойник сестры, вопреки ожиданиям, выглядит совершенно иначе: маленькая девочка в круге света посреди тьмы, опустив в бессилии руки, неслышно шепчет, нанизывая друг на друга вереницы заклинаний. У пальцев пульсируют цветные нити заемной силы, концы их теряются в необозримой темноте.
Нескольким из них не хватило места, слишком мал оказался сосуд, и теперь они лежат у ног сестры, изливаясь энергией в пустоту. Подбираю, благодарно принимаю тепло, растекающееся по телу. Молчу.
- Почему ты не предупредил о своем уходе – тогда? Почему оставил меня одну, а сам убежал, как последний мальчишка? Видел ли ты мою боль?!
- Отец не должен был знать истинной цели странствий. Я не мог дать ему даже намека.
- Ты не доверял мне? Тогда почему я должна верить тебе сейчас?!
Зашумело море, с силой берсерка ударил ветер, грозясь бросить меня на землю.
- У меня нет слов, чтобы хоть как-то облегчить твои страдания, – закрываю глаза. Небольшого количества нитей, что обронила сестра, хватит вполне. – Позволь мне уйти без ответа.
- Надолго ли? – ее вопрос завис в воздухе.
Звуки моря утонули во внезапно наступившей тишине. Сила, переполнявшая ее, требовала немедленного выхода. Воля отца желала моей смерти.
- Навсегда…
Гневный крик искрящейся молнией разрезал реальность на две неравные части. Танака выпускала чужеродную Силу наружу.
День умер, раскололись вековые горы. Вскипели моря, а небеса пролились кровавым дождем. Ветвистая трещина легла между нами, расширяясь, обнажая сгнившую плоть мира. Из нее плотоядными щупальцами потянулись ко мне липкие сгустки тьмы. Я же, гася волну боли, завладевшую телом и разумом, сворачивая путеводные нити в единый клубок, одним болезненным рывком покинул умирающий мир. Бездна тьмы расколола сознание на многие тысячи мельчайших частиц.
И растворила в себе, даря блаженное забытье.
* * *
Ушел! Бросив накидку на горящий синим пламенем шар, старик заметался по комнате. Он готов был рвать седые волосы из собственной бороды, переживая очередную неудачу. Но быстро успокоился и, сложив руки за спиной, подошел к окну. Стоял так некоторое время, размышляя. Потом задвинул портьеру и сел в кресло напротив. Единственная наполовину истаявшая свеча наложила на его лицо густые тени.
Словно в бреду, шевелились губы:
- На большее и не стоило рассчитывать. Танака тут не поможет, слишком сильны ее чувства к брату. И множество репетиций ничего не дадут.
Вот уже несколько дней прошло с тех пор, как его старческие руки впервые коснулись шара перевоплощений. Сотни жизней были прожиты им в призрачной копии сына, десятки иллюзорных миров пали от магических столкновений. Все тщетно.
- КейРу не укажет Путь сестре. Нужно искать иные подходы.
Сложив руки на животе, старик уснул. Глубокие морщины, изрезавшие лицо, в свете умирающей свечи казались безобразными шрамами. Седой волос, обрамлявший голову редкими длинными клоками, приобрел неопрятный вид.
Прошло совсем немного времени и огонек, теплившийся на восковом огарке, затух, и комната погрузилась в мрачную тишину зимней ночи.
