Желание

S/Venus

Люди, загадывайте свои желания осторожно.
Они могут исполниться.

Красивая стройная брюнетка танцующей походкой шла по улице, напевая в такт своим шагам весёленький мотивчик:

– Чтоб ты сдох, чтоб ты сдох!..

Она остановилась на трамвайной остановке. Народу было немного, но пришлось замолчать. Нога неудержимо отбивала те же слова:

– Чтоб ты сдох, чтоб ты сдох!..

Запрыгнув на подножку трамвая, она прошла в салон, на ходу достав проездной кондуктору, и села у окна. Трамвай стучал колёсами, подпевая её мыслям: «Сдох – сдох, чтоб ты сдох, сдох – сдох...»

Трамвайчик вёз её в никуда, никакой определённой цели не было. С собой было немного денег, она невзначай сунула руку в карман, проверяя наличность. Несколько бумажек и немножко мелочи...

Девушка в который раз начала прокручивать в памяти события последнего утра...

– ... Это не может продолжаться вечно! Посмотри на себя: у тебя руки трясутся, ты худ, как Кощей, глянь в зеркало: глаза навыкате, небритый… Ты понимаешь, во что ты превращаешься? Ты тянешь деньги из моего кармана, ты общаешься непонятно с кем. И я должна тебя благодарить?

– Ну, ладно, ладно. Дай в последний раз... – робкие фразы некогда отлично сложенного, мускулистого парня.

– Это ты говоришь? У тебя нет воли, ты болен, у тебя расстроена психика...

– Да, да, ты права. Ну, дай... Последний раз...

– Ты вчера это говорил! И позавчера! И неделю назад! Сколько это будет продолжаться?

– Сегодня последний раз...

– Нет, смотри мне в глаза, – она схватила его покорную голову за спутанные золотые волосы и притянула к себе, – клянись своей порченой кровью, своей силой, собой, что это последний раз! – в её голосе звучали истерические нотки.

– Клянусь, – покорный ответ. – Дай в последний раз.

– Не дам!!

– Ева!.. Ева, подожди... Ты же знаешь, я этого не хочу... Я не могу иначе... Ева, ну, пожалуйста... ЕВА!!!

Но её и след простыл, она просто хлопнула дверью и убежала. Она теперь ехала неизвестно куда, ненавидя всем сердцем себя и тех, кто всё это придумал. Её размышления были прерваны неприятным ощущением. На неё явно смотрели. Смотрели пристально, изучающе. И, видимо, давно. Она осторожно запихнула все мысли в подсознание. Поздновато, конечно, но лучше поздно, чем никогда. Резко тряхнув головой, взглянула на того, кто смотрел на неё.

– Ну, и? – она решительно атаковала.

– Что? – незнакомец оказался интересным мужчиной высокого роста. Внешность самая располагающая. Это и странно...

– Давно вы на меня пялитесь? По-моему, мы незнакомы, и так пялиться на незнакомую девушку просто неприлично.

Опешив от такой тирады, мужчина удивлённо взглянул её в глаза, а затем легко и обезоруживающе улыбнулся:

– Извините. Но вы мне очень понравились. Можно пригласить вас на кофе?

– Нет. После такого подробного изучения вы должны мне минимум обед с десертом.

– Согласен.

Ева удивилась покладистости человека, которому только что прилюдно нахамила.

– Ладно. Я Ева. А вы? – она протянула руку. Мужчина удивил её тем, что поцеловал её руку, слегка сжав тонкие пальцы девушки:

– Бонд. Джеймс Бонд.

– Агент 007, значит? Ну, ладно. Очень приятно.

– Мне тоже. Вам далеко ехать?

– Нет. Мы уже приехали. – Ева встала и направилась к двери, попутно размышляя, о чём можно думать, а о чём нельзя, и в итоге приняла гениальное решение – не думать вовсе.

– Э-э... Ева? – мужчина галантно предложил ей руку. Девушка оперлась на неё, выходя из трамвая (боже, какая банальность! Это должен быть лимузин. И где красная дорожка?).

– Да.

– Могу ли я узнать ваше настоящее имя?

– А не будет ли вам плохо от такого количества информации? – она с удовольствием окунулась в бархатную синеву его глаз.

– Хм... думаю, нет, – они дружно рассмеялись.

– Евангелина. Этого хватит? – Ева взглянула в зеркальную витрину, убедившись, что выглядит она прекрасно, несмотря на перенесённые потрясения последнего времени.

– Только теперь не говорите, что вас действительно зовут Бонд, Джеймс Бонд. Может быть, Фокс Малдер? Тоже было бы неплохо.

Улыбка тронула его красивые чувственные губы. Он помолчал, а потом сказал:

– Знаете, вы правы. Я действительно немного пошутил. И рад, что шутка вам понравилась.

«Ну, это ещё бабушка надвое сказала», – думала Ева, отвечая на его улыбку. Не могла не ответить. А вы смогли бы? Вот то-то же!

Чуть позже они сидели за столиком отличного ресторана, и Ева с аппетитом уплетала всё, что приносил официант. Да, так здорово готовят только здесь. Наконец, принесли десерт, чудное шоколадное мороженое украшенное здоровым облаком взбитых сливок.

– М-М-М… какое блаженство, – Ева отправила в рот полную ложку сливок, не забыв и мороженое, – а вы почему не едите? Мороженое – супер!

– Я жду, пока оно дойдёт до кондиции. Чуточку растает.

– А вы гурман. Я вот ем всё и сразу. Времени даром не теряю.

– Да, я заметил, - Бонд (а как его ещё называть?) последовал примеру Евы, которая активно поглощала мороженое.

– Что, смеётесь надо мной? Смейтесь, смейтесь. Но это я буду смеяться, когда вам счёт принесут.

– Я не думаю, что это будет так страшно, – он подал знак официанту, и тот немедленно подошёл с вечным вопросом всех существующих официантов: «Ещё что-нибудь?»

Мужчина вопросительно посмотрел на сидящую напротив девушку. Та отрицательно покачала хорошенькой головкой.

– Счёт, пожалуйста.

Расплатившись, они вышли из ресторана и неторопливо пошли по аллее. Ева глубоко вдохнула вечерний воздух и посмотрела на темнеющее небо.

– Звезда.

Бонд (я так смущаюсь, называя его так) поднял голову, взглянув на небеса.

– Да. Венера, наверное.

– Нет, Сириус. Венера в это время года не видна. – Девушка блаженно закрыла глаза и ещё раз вздохнула.

– Ты знакома со звёздами?

– А когда мы перешли на «ты»?

– Сразу после обеда.

– Я и не заметила. Ну ладно. А разве ты не знаком? У тебя такое лицо умное… Ну, это я так, комплимент на прощание.

– Разве мы расстаёмся?

– А разве нет? – она лукаво улыбнулась, чувствуя ласкающий взгляд синих глаз. Взглянула из-под ресниц, поняла, что не ошиблась. Он действительно испытующе смотрел на неё.

– Я хотел бы продолжить нашу … м-м … интеллектуальную беседу, – его пальцы, легко сжимавшие её руку, ласкающим движением скользнули по запястью. Голос стал мягким, словно бархат, в нём заиграли низкие, глубокие нотки, заставляющие бегать мурашки по спине девушки.

– А я – нет, – Ева не заметила, как её руки сами по себе, не спрашивая её разрешения, обвились вокруг шеи загадочного мужчины, – меня муж ждёт… и четверо детей.

Услышав бархатистый смешок в ответ, она улыбнулась, прикрыв глаза. Так хорошо было стоять на безымянной аллее и чувствовать обнимающие её сильные руки. Он осторожно, словно боясь спугнуть экзотическую бабочку, погладил тонкую талию, одной рукой свободно обняв её, а другую подняв к шее Евы, заставляя её откинуть голову. Склонился к её лицу, нежно коснулся уголка её губ, заставляя раскрыться хорошенький ротик, словно розовый бутон. Легонько пробежал пальцами по позвоночнику, заставляя её тело изогнуться в его руках, и поцеловал её.

Девушка прижалась к нему, отвечая на поцелуй. Никто её не целовал так… Хотелось наслаждаться поцелуем вечно. Никто не целовал её так нежно, заставляя трепетать каждую клеточку её тела, никогда так сладко не кружилась голова… Даже от поцелуев Алана… Алана. Алана? Боже мой, как она могла о нём забыть! Сердце бешено скакнуло, предчувствуя нечто нехорошее…

– Мне действительно нужно идти, – она открыла глаза и взглянула на обнимающего её мужчину, – спасибо за всё. Я замечательно провела время. – Он молча смотрел на неё, не разжимая объятий. Руки продолжали беззаботно бродить по её телу. Ева вздохнула и, старательно скрывая от себя сожаление, освободилась от объятий. – Мне правда очень жаль.

Быстро шагая через дворики, аллеи и скверы, Ева напряжённо думала, что же могло случиться с этим идиотом за целый день. Дошла до подъезда, одним духом взлетела на шестой этаж, на ходу достав ключи. Но они не понадобились – дверь была приоткрыта. Она тихо зашла в прихожую, прикрыла дверь, убедившись, что замок щелкнул. Втянула носом воздух – всё нормально, если бы не этот странный кисловатый запах. Аромат смерти. Да нет, нет, не может быть, что Алан притащил труп. Он же только живую пьёт… Ну, и где же этот вампир-неудачник? Девушка поправила на шее толстую серебряную цепь с распятием и парные браслеты на запястьях. Протянула руку к выключателю, зажгла электричество, прошла дальше. Остановилась у двери в ванную, увидев струю крови. Глубоко вдохнула и распахнула дверь. От увиденного её затошнило. В ванной, бессмысленно улыбаясь, сидел Алан, а ванна… ванна была полна крови. Его крови. Тёмно-бордовой, густой, блестящей. Её любимый вампир умирал. Кто сказал, что вампиры бессмертны? Боже, какая чушь, какая нелепая глупость. Все смертны, если знать, как убивать.

– Алан, Алан, ты меня слышишь? – Ева перебирала отливающие червонным золотом волосы. – Алан, это я, Ева. Поговори со мной, любовь моя…

– Ева, – еле слышный шёпот.

– Да, дорогой.

– А ты не верила, что я могу умереть. Видишь, ничто не вечно…

– Алан, золотой мой, сладкий, не вздумай умирать… Что вообще произошло? Убью каждого, кто плохо о тебе подумал… Алан, прости за то, что наговорила тебе утром, прости, я не нарочно…

– Ева… Ева, я люблю… тебя. Жаль, что я не вечен…

– Алан, нет, слышишь? Нет! Я запрещаю! Я столько была одна, я не хочу опять быть одинокой, не хочу, слышишь?

– Не плачь,… Ева… Люблю тебя…

– Господи, НЕТ!!!

Утром даже трупа не осталось. Даже капли крови. Исчез, ничего не оставив. Ни одной фотографии. Ни одного напоминания о том, что он был. Ева сидела весь день в гостиной, укрывшись пледом, подтянув колени к подбородку, раскачиваясь всем телом в такт своей мысли, назойливо звенящей в мозгу: «нет, нет, нет, нет…» – отрицая реальность, гоня её прочь, не слыша ни звука, кроме этого жужжания.

Щёлкнула входная дверь. Шаги… Замерли. В проёме двери нарисовался силуэт высокого мужчины. Оценив одним взглядом обстановку, он направился туда, где по его разумению должна быть кухня.

Ева сидела в той же позе, продолжая думать свою навязчивую мысль-отрицание. Спустя мгновенье, к ней присоединилась ещё одна, далёкая и отстранённая: «кто-то варит мой любимый кофе. Ирландский ликёр». И снова «нет, нет, нет…»

Мужчина зашёл в гостиную с кружкой дымящегося кофе. Сел рядом, властно обняв за плечи девушку, останавливая бесконечное раскачивание. Мягкий бархатистый голос, шепчущий прямо в ухо:

– Ева… Ева, что с тобой? – лёгкий поцелуй.

Ева трясёт головой отгоняя видение, но всё остаётся по-прежнему: рука, поглаживающее плечо, аромат крепкого кофе, этот голос… Реальность с оглушительным грохотом падает на неё, девушка вздрагивает, растерянно смотрит в синие, почти чёрные в полутьме глаза.

– Алан, – шёпот её губ встречает поцелуй, которому она безмолвно покоряется. «Алан, Алан, ты жив», – вспыхивает счастливая мысль, – «любовь моя, как ты меня напугал…»

– Евангелина, – нет, Алан звал её лишь Евой. Она открывает глаза и…

– Вы как тут очутились? – она вскакивает, путается в пледе и оказывается в объятьях этого странного типа.

– Вообще-то я жду благодар… – речь прерывается мощной оплеухой и возмущённым шипением. Он отпустил Еву и закончил: – Благодарности. Ты забыла сумочку вчера. А я её принёс. Еле нашёл твою квартиру. Может, объяснишь, что с тобой произошло?

Ева недоверчиво посмотрела на него, глаза её наполнились слезами и она разрыдалась, сидя на полу. Так хотелось довериться этому красивому доброму(?), сильному человеку. Так хотелось довериться хоть кому-нибудь. Но у неё не было никого, кроме Алана. Но его уже день как не существует. А друзей и знакомых она растеряла, бросила, забыла, выкинула из памяти ради любимого существа.

Она услышала свои собственные слова:

– Я не знаю… не знаю, что случилось, но пока я была с тобой и мстила ему, за то, что он меня разозлил, он… умер… УМЕР, понимаешь? Алана больше нет, как я теперь буду жить? Зачем я теперь буду жить? Зачем?.. – Слова потонули в потоке горьких слёз. – Да что я тебе жалуюсь, – выкрикнула она. – Я даже имени твоего не знаю! Иди отсюда со своей… жалостью.

Он молча слушал. Слушал, знаю наперёд всё, что она скажет. Знал, что теперь во всём виноват он. И знал, что это правда. Ведь именно он наблюдал за ними всё это время, знал, как именно всё закончиться, и ничему не помешал, ничто не изменил. Просто не имел права.

Ещё одна смерть, не больше…

Ещё одно разбитое сердце, не меньше…